Ещеодна личная история (без комментариев о религии, она о горе родственников).
2006 год, сентябрь. Я перевела в свое заведение пациентку 31 года.
Роды в марте 2006, с июня - боли в левой половине грудной клетки, слабость, одышка. В августе - госпитализация в ЦРБ, левосторонний плеврит, пункция, удаление 1800 мл лимфоцитарного экссудата с примесью крови, которая расценена, как путевая.
Легкое расправилось, выпот больше не нарастал. В легком слева- очаговоподобная диссеминация.
В мокроте ВК -.
Пациентка переведена в ПТД, где случайно находится уплотнение в левой молочной железе и лимфоузел под ключицей. При пункции там и там - аденокарцинома, на 9-е сутки - смерть от нарастающей легочно-сердечной недостаточности.
Мать присылает забирать человека с нотариально заверенной доверенностью на организацию похорон, и с таким же совершенно законным отказом от вскрытия. Все по закону - диагноз подтвержден морфологически, сомнений нет ни у кого, ужасно жалко бедную больную, жалко мать, ребенка, который остался без матери (ребенок рожден вне брака).
Через месяц звонок от начмеда и ... бумаги из прокуратуры - доследственная проверка. То есть, решается вопрос о возбуждении уголовного дела. Несколько допросов в прокуратуре, огромная объяснительная на кучу страниц (да, я виновата, я поставила ей туберкулез - об том я матери успела сказать за день до смерти).
Решение вопроса о разрешении на эксгумацию, т.к. вскрытия не было.
... Я нисколько не сержусь на эту женщину, которая отказалась от вскрытия, а потом, пытаясь найти виноватых в трагедии дочери, обратилась в прокуратуру.
Меня возил на машине в эту самую прокуратуру торакальный хирург - я тогда выбиралась из очень неприятной ситуации и лежала в больнице. Там же я писала все объяснительные для Минздрава, в палате, с ноутбуком. И у моей матери мог остаться на руках маленький ребенок, правда, не такой маленький, но все же. Но почему-то мне неловко было позвонить Наташиной маме и сказать, что мне смерть ее дочери тоже была трагедией...
|